Фото: CC0/GamOl
Я сидел в пустой квартире, как и вчера, как и несколько предыдущих вечеров. От меня ушла жена, и я изо всех сил старался не прибегать к исконно русскому способу решения проблем: утоплению их в алкоголе. Через силу что-то делал, стараясь занять голову и руки: пропылесосил квартиру, привинтил в кладовке полочку для своих инструментов, а то Света вечно ворчит, что из-за моих железяк некуда ступить. Вернее, ворчала. Теперь все претензии будут доставаться Олегу. Хотя, возможно, у них получится идеальная семейная жизнь: не зря же она любила его столько лет.
На столе лежала телепрограмма, я машинально пробежал глазами строчку гороскопа. «Одинокие Тельцы в наступающем году имеют все шансы создать семью. Доверьтесь судьбе и прислушивайтесь к ее знакам». Да уж, хоть я и Телец, но мне, похоже, в уходящем году светил только развод, а в будущем — жизнь одинокого холостяка.
Я вспоминал нашу со Светой шестилетнюю семейную жизнь. Никогда не думал, что все вот так закончится. Хотя и начиналось у нас все тоже не совсем обычно. С курсантом летного училища моя соседка Света познакомилась на танцах и влюбилась по уши. Он, казалось, отвечал ей взаимностью. Вскоре они стали жить вместе. Она окончила техникум, он — училище, поступил в вуз.
Я скрипел зубами, глядя на них: давно уже украдкой любил Светку, свою хорошую подругу, которую знал с детства, стройную девчонку из соседнего подъезда, у которой были самые красивые глаза на свете. Все у них было ладно, пока Олег не начал летать. В одной из поездок он познакомился с другой девушкой и влюбился настолько сильно, что порвал все связи с прошлой жизнью, переехал жить в другой город, лишь бы быть с ней. Казалось, он ослеп, оглох и даже не понимает, какую боль причиняет Свете своим внезапным бегством.
Глядя на заплаканную подружку, я злобно играл желваками на скулах.
— Ну, что я могу для тебя сделать? Ну, хочешь, я его изобью?
— Нет, — качала головой гордая Светка. — Пусть катится, переживу.
Скоро выяснилось, что Света беременна. Ее родители, довольно обеспеченные люди, обещали свою помощь, и мне показалось, она вздохнула с облегчением, поняв, что аборт ей не грозит.
И тогда я решился. Явился к ней при параде, с цветами. Света ахнула:
— Толик, батюшки, какой нарядный! Что за праздник?
Я вручил ей цветы и сказал:
— Света, ты же знаешь, как я к тебе отношусь…
Тонкие брови удивленно изогнулись.
— Выходи за меня замуж… Ребенку нужен отец, он ни в чем не виноват…
Света тихо сказала:
— Я не хочу, чтобы ты думал, что я соглашаюсь от безысходности.
Я, чувствуя, что победа близка, воскликнул:
— О чем ты, какая безысходность? Безысходность — это когда ни копейки денег, и приходится хвататься за любой вариант, чтобы выжить. А у тебя замечательные родители, которые тебя поддерживают, а если ты согласишься, стать моей женой, поддерживать тебя буду еще и я. Всегда.
Через месяц мы сыграли свадьбу. Вскоре родился Виталик, я полюбил его всем сердцем, на мой взгляд, он был идеальным ребенком: довольно спокойным в младенчестве, улыбчивым и любознательным в детстве.
Все шло хорошо, если не считать редких перепадов настроения у Светы. Иногда я приходил с работы и видел покрасневшие глаза. Я знал, по кому были эти тайные слезы, но думал, что нежностью и любовью смогу вытеснить из сердца жены память об Олеге.
Ошибся, не смог. Когда он объявился, со Светой произошло то же, что когда-то с ним самим: она спешно собралась и ушла к нему, не желая замечать пылающих мостов позади. Как же, ведь он сказал, что жестоко ошибся, что, кроме нее, ему никто не нужен! Ради этого легко можно было перечеркнуть шесть лет, прожитых вместе!
Я просил не рубить сплеча, но Света нанесла последний удар:
— Толик, ведь Виталька — сын Олега, мы должны быть вместе.
Остался всего месяц до Нового года. Похоже, это будет самый безрадостный праздник в моей жизни. На следующий день я ехал на работу и по радио вновь услышал наказ астрологов: «Тельцы, в вашей жизни назревают перемены. Предстоящий год — очень удачное время для создания семьи» и как ножом по сердцу! Какая там семья… Света с Виталиком вряд ли вернутся, а больше мне никто не нужен.
День прошел как обычно. К вечеру мне позвонил старый приятель Дима.
— Привет, Толян! А я по делу. Подруга жены хочет снять домик на месяц-другой, она работает на дому, поэтому может позволить себе пожить за городом, пробки не пугают. В ее квартире сейчас вовсю ремонт, а у нее сдача книги горит, нужно работать в тишине. У тебя дача ведь недалеко, и удобства есть. Сдашь хорошему человеку?
— Да без проблем, — сказал я. — Там хорошо, даже зимой не страшно: некоторые круглый год живут, не какая-нибудь вымершая деревня. В любое время покажу дом, звони.
Видимо, дом и вправду был нужен срочно, потому что друг перезвонил уже через полчаса. Было немного лень вечером ехать за 40 километров, но я обещал, к тому, же дома меня теперь ничто не держало. Дима не раз был у меня в гостях, поэтому отлично знал дорогу. Когда я подъехал, фары осветили его машину, уже стоящую у ворот. Из нее вышли Дима с женой и молодая женщина, у которой был весьма усталый вид. Димка радостно обнял меня.
— Привет, старик! Царевну-несмеяну привезли, знакомься.
Оля, Димина жена, шутливо-угрожающе прошипела:
— Димааа!
Но их спутница только слегка улыбнулась.
— Ну что ты, Оленька, все нормально.
Пока женщины осматривали дом, мы с приятелем курили на улице.
— Ты не смотри, что Настя сейчас такая пришибленная, — сказал Дима. — Это она после смерти отца. Вообще, она нормальная девчонка, компанейская.
Настя осталась довольна увиденным.
— Можно прямо сейчас подписать договор аренды. Все-таки чужого человека в дом пускаете.
— Мне он не нужен, — ответил я. — Вот ключи, если хотите, могу помочь перевезти вещи.
— Что вы, не утруждайтесь, спасибо вам. Я перееду к концу недели и пробуду до середины февраля.
Возвращаясь, домой, я, как ни странно, думал о Насте. Обычно мне нравятся яркие женщины, которые за словом в карман не лезут, но почему-то ее печальные глаза запали в душу. Через неделю я собирался по работе ехать в район своей дачи и решил подкинуть Насте продуктов: у нее не было машины, а в деревенском сельмаге особо не побалуешь себя вкусненьким. Нет, конечно, все необходимое было, но на торт, например, рассчитывать не приходится. Жуйте пряники, господа селяне.
Я взял свежей колбасы, небольшой вкусный торт, мандаринов. Опомнился, когда рука потянулась к бутылке вина. «Спокойно, не на свидание идешь», — посмеивался я сам над собой.
Настя была дома, вышла встречать меня в огромном свитере крупной вязки, в очках, с волосами, собранными в хвост на затылке. У дверей стояли расшитые бисером оленьи унты.
— Какая красота, — восхитился я, разглядывая их.
— Это мне папа привез из последней поездки. Я до сих пор не могу опомниться. Так все быстро случилось, инфаркт — и нет человека…
В голосе у нее зазвенели слезы. Я поспешно поменял тему.
— А я вам вкусностей привез! Только не говорите, что вы на диете: торт просто волшебный.
Настя улыбнулась, взглянула на меня из-под очков.
— Ну, тогда пойдемте пить чай, я как раз собиралась сделать перерыв.
Мы пили чай, разговаривая, как старые добрые знакомые. Вечер прошел удивительно уютно.
Перед Новым годом, 30 декабря, Настя позвонила и извиняющимся тоном сказала:
— Анатолий, мне неудобно вас беспокоить, но тут какая-то проблема со светом. Причем именно у меня, не во всей деревне: я вижу свет в доме через дорогу.
— Я сейчас приеду.
Когда я приехал, было уже темно. Замерзшая Настя, постукивая одной о другую ногами в расшитых унтах, ждала у калитки.
— С детства боюсь темноты, — сказала она. — Глупо, конечно, но ничего не могу с собой поделать. А еще деревенский дом, везде чудятся какие-то звуки.
— Да вы здесь окоченели! — воскликнул я. — Бегом в дом, ставьте чайник.
Хотя, подумал я, когда так сильно замерзаешь, нужно спасаться чем-то покрепче. Хорошо, что я всегда возил в бардачке бутылочку коньяка. Тут она и пригодилась.
Свет включился уже через минуту: просто выбило пробки. Настя, раскрасневшаяся то ли от мороза, то ли от коньяка, извинялась:
— Мне так неудобно, вы, наверное, вовсю к Новому году готовились, а я вас из дома выдернула…
— Ничего страшного, тем более что я вовсе не готовился и вообще отмечать не планировал. А вы, почему не поехали в город перед праздником?
Настя пожала плечами:
— Мама пойдет к подруге. Я специально сказала, что не смогу приехать. Пусть она побудет в компании, отвлечется. Если мы будем отмечать с ней вдвоем, это закончится тем, что обе начнем вспоминать папу, плакать, у нее потом давление подскочит. Мои подруги в основном все замужем, будут отмечать семьями. Так что лучше уж я здесь…
— Настя, знаете… Раз уж мы с вами друзья по несчастью, может, нам объединиться и отпраздновать вместе Новый год?
— А что, это идея, — признала Настя.
Это был самый не похожий на другие праздник в моей жизни. Сосновая ветка вместо елки, от которой шел умопомрачительный аромат, свечи, петарды на заснеженном дворе, катание с горки на окраине деревни, игра в снежки с деревенской молодежью, блестящие глаза Насти со снежинками на ресницах, наш поцелуй, которым закончился этот волшебный вечер.
Можно сколько угодно смеяться над гороскопами и людьми, которые в них верят, но у меня все сошлось: я встретил замечательную женщину, доверился судьбе, и сейчас мы уже готовимся к свадьбе.
Так что Новый год будем встречать там же, в деревне, но уже в статусе супругов. Жаль, с горки особо не покатаешься: в декабре Настя будет уже на седьмом месяце беременности. Но мы наверстаем это года через три, всем семейством.
