Бывших спец-сотрудников не бывает. Слышали такой афоризм? Как и все остальные мысли выдающихся людей, он не имеет непререкаемого значения. Я, например, служил в контрразведке, но сейчас к ней не имею практически никакого отношения. Разрешите представиться: Дмитрий Дмитриевич Чумаков. Военный пенсионер. На пенсию не жалуюсь, но не лежать же на диване с «Техникой-молодежи»? Частный преподаватель — немецкий, финский, эстонский. Сам в свое время постигал, грызя граниты, особенности грамматики. А в нашем ведомстве не халтурят, не принято. И за державу будет, если что, обидно. Учеников сегодня, признаюсь, немного. Изредка читаю лекции в одной профильной академии. Это, отчасти, история из прошлого. Но разбуди меня среди ночи, и сейчас спрошу без ошибок и акцента: «Далеко ли до Таллинна?»
После выхода на пенсию открыл было сыскное агентство. Я серьезно к этому и не относился. В Конторе я работал в аналитическом отделе, можно сказать, был пионером киберборьбы с преступностью. Пришел на службу совсем зеленым юнцом — сразу после военного училища. Про службу нашу тогда не писали и даже не говорили: это был, извините за лексику, top secret. Да и сейчас не шибко говорят. И все понимают: дело государственное, тут надо ухо востро.
«Лейтенант Чумаков! На лево!» Такого у нас, конечно, не было. Я занимался научной работой, хотя наука эта была прикладной. Хочется пошутить — прикладывали морально, а то и физически злодеям, которые были образованнее и изобретательнее обычных братков с бейсбольными битами и стыренными (из нашей системы, как правило) «Макаровыми» за пазухой. «А ну-ка, все по тормозам!» Нет, наши клиенты поумнее были. А сейчас этот жульнический класс — хоть Нобелевскую премию давай. Так и в аналитическом отделе сегодня ребята такие трудятся, просто восторг. Это к тому, что не надо ругать нашу молодежь. Парней и девушек с мозгами и талантами у нас хватает. А я за время работы получил колоссальный опыт противодействия врагам человечества. Политика?
И она тоже. Но главным, опять же, извините за пафос, были интересы страны и ее граждан.
— Товарищ подполковник! Найдены неоспоримые доказательства вины кибершпиона Гаспаряна!
— Не сомневался в тебе, старлей. Давай, показывай.
Опыт оперативной и исследовательской работы я получил, повторюсь, колоссальный. И пулю однажды получил — для кабинетного работника случай уникальный. Но умудрился. Прямо в селезенку. Подробности не важны. Но обзавелся инвалидностью. Это тоже ускорило мой выход на пенсию. Я не жалею. Вру, жалею, конечно. Но такова жизнь. Тут такие молодые львы приходят — я сам себя салагой чувствую. Но дело всей моей жизни не бросаю: написал несколько методичек, пару брошюр — в интернете, разумеется, мы, ветераны, от современности не отстаем. В свободном доступе их, разумеется, нет, но для профессионалов неплохое подспорье. Лекции, как уже говорил, читаю.
А вот с частным сыскным агентством «Браун» как-то не сложилось. Уж больно дела скучные и преступления нелепые. Ну, деньги, конечно. Так я вроде и так не бедствую. Лицензию я не отзывал. Скорее, забыл про нее. Но вот однажды, как в детективе, раздается звонок на особенный номер, ну, очень долго молчавший.
— Добрый вечер. Могу попросить минуту вашего внимания? Я по объявлению.
— Какому объявлению, извините?
— Вашему, пан Чумаков, — голос на том стороне телефона был сух и глубок.
Интересно, почему из всего многообразия вежливых национальных обращений он посчитал лучшим нечто посполитое. Хорошо хоть, что не сеньор, — нужна ваша профессиональная помощь.
— Профессиональная?
— Меня зовут Сергей Станиславович Яроцкий. Я очень нуждаюсь в вашей компетенции. Знаю, кем вы трудились до выхода на пенсию по ранению. Можем мы встретиться в кафе-пивной «Ромашка»? Сегодня в девять?
— Обычно я встречаюсь с клиентами у себя в кабинете. Компьютер и Паутину еще никто не отменял. Опять же мои архивы, моя база данных — в иной ситуации, особенно на начальной стадии расследования, очень даже полезный ментальный костылек. Человек неидеален, даже если он гениален.
— Именно поэтому я и предлагаю встретиться в этой, э-э, тошниловке, извините за лексику. Я опасаюсь контроля со стороны враждебных сил. А там никакого вай-фая точно нет. Они и слова такого не знают, мне кажется.
Интересно, насколько был знаком с вай-фаем мой потенциальный клиент? Ох, похоже, я уже был готов тряхнуть стариной. Вперед — в «Ромашку».
Это был удивительный оазис настоящего советского общепита. Алкаши-правдоискатели с добрыми потрепанными лицами, мудрые подавальщицы, радикально низкие цены, ноль гопников и подозрительная чистота всего сопутствующего.
Пан Яроцкий (каков запрос, таков ответ) тоже поражал фактурностью: обширная лысина, умеренные морщины убедительного семьянина, длинные лосиные ноги, добротный, идеально отглаженный старомодный костюм. Слишком плотный для нынешнего июля, с его температурными рекордами и грозами.
— Для начала вопрос, Сергей Станиславович. Вы работаете в сфере оборонных технологий? У вас присутствует гриф секретности?
— Совсем нет. Я человек исключительно мирный. Тружусь на ниве пищевой и мясомолочной промышленности, если точнее, ее технической составляющей. Бюро изобретений «Демиург». Но и у нас кипят почти шекспировские страсти. Этим и объясняется мое, э-э, беспокойство.
Однако чем больше он, этот пищевой гуру, говорил, тем меньше я улавливал смысл происходящего. Речь шла об изобретениях и хищениях. Или наоборот. Главным фигурантом дела выступал некий Роберт Генрихович.
— Понимаете, изобретение — это не научная работа. Не кандидатская и даже не докторская, которые были и будут коллективным творчеством. Я сам доктор наук. А изобретение… оно сравни созданию гениальной картины, даже если это новая турбина для прокатного завода. К примеру, наш сотрудник Виктор Ким изобрел способ калибровки для, ну, это не важно, сложно объяснить. Вот, а когда пошел в патентное бюро, выяснилось, что его идея, очень, между прочим, оригинальная, а главное, полезная, уже зарегистрирована на имя этого Роберта.
Переживал он сильно. Было это год назад. А потом другой наш сотрудник, Максим Захаров, уже два раза пытался получить патенты на свои работы, тоже исключительно новаторские, почти революционные, и тоже опоздал буквально на два дня. И знаете, кто его опередил?
— Неужели Роберт?
— Именно. Макс впал в жуткую депрессию. Я даже боялся, не случилось бы с ним чего. Я в такие совпадения не верю. Слишком
напоминает, мягко выражаясь, заимствование.
— А может он, ваш Роберт, действительно изобретатель от природы? Самородок? Кулибин XXI века?
— Кулибин? — он отстраненно хмыкнул, — вы читали «Дар» Набокова? Там есть ярчайший вставной сюжет про Чернышевского. Будучи в ссылке, он слишком активно креативил. Что-то строил, занимался ирригацией, устанавливал какие-то механизмы, а в результате полностью парализовал жизнь в деревне и крестьяне пожаловались на него в полицию. А ведь ждал лишь благодарности.
— Интересный факт нашей истории.
— Уверен, Роберту нужна была не абстрактное слава. Сугубо официальное шумное признание. Что он талант и гений. Изобретатель с большой буквы! Рукопожатый Дарвин. Вернее, Ньютон, с его послеполуденным отдыхом Фавна и стремительно падающим яблоком. Хотя и это миф. Ньютон был нормальный англосаксонский аристократ, предпочитавший общественной деятельности опиум и «Письма с Понта» Овидия в подлиннике.
— Так Роберт, выходит, жулик и вор. Графоман от науки?
— Не совсем. Он изобрел кое-что. Весьма своеобразные были изобретения, — мой клиент довольно профессионально избил о столик воблу, — среди его перлов — фильтр для сухого кошачьего корма, наушники для коров, электромобильчик для доставки готовых блюд, управляемый по радио, ну и т.д.
— Да-а… а от меня вы что хотите, Сергей Станиславович?
— Вывести его на чистую воду, — Яроцкий принялся уже за четвертую кружку.
— И как?
— Надо чтобы под давлением фактов он признал факт воровства. Пан сыщик, пусть оплата вас не смущает. Наша организация готова заплатить по высшему разряду. Для нас это дело чести.
Ничего себе предложение! Полный туман, но в принципе интересно.
— А он занимается исключительно изобретениями?
— В том-то и дело, что нет — он владелец какого-то компьютерного центра. Вот адрес. Так возьметесь? Вот задаток. Возвращать, при любом результате не надо.
Что сказать? Я согласился. Магазин Роберта, вернее, его центр оказался весьма солидным — электроника, компьютеры, аксессуары, а еще сетевая и ремонтная помощь. Походив по залу под видом покупателя и задав несколько вопросов продавцам — по поводу цен, я удалился. Хозяина нужно было брать с другого конца. На другой день я позвонил по официальному номеру и представился… корреспондентом одного кабельного канала:
— Очень хотелось бы сделать репортаж об изобретателе Роберте Генриховиче. Оставлю вам контактный телефон, специально купил новую симку, очень надеюсь. Очень жду.
Ждать пришлось недолго.
— Это телевидение? С вами будут говорить по поводу интервью.
Ну что сказать? Я взял с собой своего сына Ивана, кстати, компьютерщика, с полупрофессиональной камерой — будет изображать оператора. Встретились мы в загородном доме (дачей это назвать язык не поворачивается). Хозяин оказался удивительно похожим на Омара Шерифа периода заката карьеры — разница была лишь в наличии уютного округлого животика и золотого зуба в глубине пасти.
— Очень рад, уважаю третью власть. Если ее представители работают честно, разумеется.
— Я тоже очень рад знакомству, Роберт Генрихович, и возможности этого интервью. Много наслышан о ваших изобретениях. Скажите, это талант или результат долгой упорной работы?
— Скорее первое, хотя трудиться нужно обязательно. Вот когда я изобрел калибратор для оросительной системы, все решилось в одну ночь. А вот с ретихиометром возился аж месяц.
Дальше около часа продолжалось в том же духе. Я даже перестал задавать Роберту вопросы. Но один задал:
— Замечательно, что наша страна богата современными Кулибиными. Вот и «Демиург», например. Не правда ли?
— Что? — тут он изменился в лице. — Кто? — и сразу же рассмеялся.
— А что такое?
— Да это несерьезно. Вы, может быть, хороший журналист, но в технике не очень разбираетесь. «Демиург» — застывшая в перестроечных временах контора неудачников. Уверен, они до сих пор на машинках печатают и на калькуляторах считают. У вас есть еще вопросы?
Вопросы были, но задавать я их не торопился. А вот вопросы к сотрудникам «Демиурга» были
более актуальными, и я потом направился туда. Яроцкому решил не звонить. Но сослаться на него было нелишне.
Изобретатель Виктор Ким не очень охотно, но все, же согласился поговорить про свое изобретение.
— Мне тогда было обидно — и по-человечески, и профессионально. Я чувствовал себя обворованным. Но доказать ничего не мог. Ладно, проехали. Еще напридумываю.
— А у вас были конфликты с Робертом?
— Да нет… жалко его было. Помешался на патентах. А придумать ничего дельного не мог. Я его двенадцать лет знаю. Ничего. Всякие люди бывают. У меня знакомый стихи жуткие пишет и на свои средства издает. А ведь отличный врач. Но сказать ему — духу не хватает.
Пока я искал Максимова, осмотрел офис. Действительно, не самое модерновое оборудование. Не печатные машинки, конечно, но все это давным-давно устарело. Про информационную безопасность и речь не идет. Стоп. А что если…
— Пан Чумаков, а почему вы мне не позвонили? — появился Яроцкий.
— Что-то со связью. А где найти Максимова?
— Эх… он дома. Похоже, запил. Хотя он часто работает удаленно.
— Я к нему. Надо кое-что выяснить.
— Давайте. Даст бог, и с женой его познакомитесь, Алиной, кстати, бывшей супругой господина Роберта.
Опа! Вот это поворот. — Так что ж вы мне сразу не сказали? Это же… ладно, еду. Он промолчал. Неужели реально ничего не понимал?
А по указанному адресу меня встретил довольно помятый, но в целом вполне вменяемый гражданин типа «последний интеллигент». — Что вам угодно?
— Помочь вам вернуть свою интеллектуальную собственность. Ведь Роберт присвоил ваши изобретения?
— С чего вы взяли? Знаете, идеи витают в воздухе. Простое совпадение. У вас все?
— Нет. Могу я взглянуть на вашу работу?
— Не знаю, сохранились они… Алина, у нас остались наброски по «Квадриге»?
В прихожей показалась женщина удивительной красоты, которую не портил даже жуткий свитер из ну, очень бюджетного магазина. Она оглядела меня и молча, кивком, пригласила в комнату. Там на столике располагался еще один допотопный комп, с гигантским, не менее древним монитором. Он был включен. Алина сделала несколько кликов и показала на экран:
— Вот. Разберетесь?
— Да. Разрешите скопировать? Не волнуйтесь, мне это нужно для расследования.
— А что мне волноваться, — женщина грустно усмехнулась, — у нас уже все украли. Дайте мне свою визитку на всякий случай.
Дома я сравнил файлы с теми, что мой отпрыск нашел на сайте патентного агентства, он, кстати, утверждал, что у них слишком много совпадений. Да я и сам это заметил. А еще Иван авторитетно сказал, что взломать сайт «Демиурга» и личные компьютеры его сотрудников может даже начинающий хакер. Судя по всему, так и произошло. Но только ли жажда славы двигала Робертом?
Подсказка пришла неожиданно. Мне позвонила Алина и попросила о встрече. Хорошо, что не в «Ромашке» — это было кафе «Птица» на самом севере Москвы. Она пришла в том же невозможном свитере, заказала чайник китайского чая и начала свой рассказ.
— Я так думаю, вы нашли доказательства преступления против моего мужа. Ведь сразу поняла, кто вы. Вас нанял Стасыч, так? Хороший он, но уж больно наивный. А Роберт — он, в общем, не злодей — так, мелкий пакостник. Его даже жалко. Знаю его лучше других — он ведь был моим мужем. Я приехала из маленького городка с неоконченным высшим, перебивалась случайными заработками, мечтала о карьере ученого и питалась картошкой, и тут он — красивый, небедный. Изобретатель! Расписались. Потом поняла — уж больно занудный, глупый и самовлюбленный. И таланта ни на грош. Он сам меня познакомил с Максом. И все — я поняла, что пропала. Навсегда. И ушла.
— Он не простил?
— Нет. И не простит. Но мести мы не хотим…. Не обещаете? Я так и думала. Прощайте.
На следующий день я назначил Роберту встречу. Предлог — надо уточнить детали. Он был радушен, а я сразу приступил к делу:
— Роберт Генрихович, вот это — файлы Максимова, а это — ваш патент. Любой эксперт докажет их несомненное сходство. А, следовательно, есть факт воровства. А можно вменить и другую статью — промышленный шпионаж.
— Бред!
— Отпираться бессмысленно. Я не репортер, а сотрудник спецслужб, так что не пытайтесь меня запугать и тем более… вы меня понимаете? Тем более, это копии — если я не выйду на связь через полчаса, документы окажутся в прокуратуре. Скажите только, зачем? Зачем вы это делали?
— Зачем? — взвизгнул Воробей. — Так ведь они все бездари и выскочки. Изобретатель — это я! Я! И это должно было стать для них уроком.
— А может быть, все дело в Максиме и Алине?
Воробей буквально посерел. И перешел на зловещий шёпот:
— А вот это вас не касается.
— Да мне и так все ясно. В общем, господин Роберт, вы отзываете свои изобретения, каким образом, меня не интересует, это раз. Говорите своим хакерам не трогать «Демиург», два. И оставляете в покое бывшую жену с ее мужем, три. На все — неделя. Советую начать прямо сейчас.
Через три дня мне прозвонил Яроцкий и радостно предложил встретиться в «Ромашке» для получения гонорара. Что ж, дело сделано. Но, как говорится, осадочек остался. Думаю все же прикрыть свое агентство. Грустно на этом свете, господа!
