Фото: CC0/geralt
Супруги клянутся быть вместе в болезни и во здравии. Во здравии- то легко, а вот что делать, когда недуг разрушает жизнь и семью?
Когда мне было 25 лет, я заболела воспалением легких, которое обернулось тяжелой пневмонией. Врачи, можно сказать» вытащили меня с того света. Придя в себя после реанимации, я ужаснулась от осознания того, что чуть не умерла. Когда я оклемалась, меня выписали из больницы, но я еще пару недель просидела на больничном. Дома я лежала в кровати и накручивала себя: вот, мол, помру в расцвете сил…
С тех пор я бегала на флюорографию каждый год, бегала бы чаще, но врачи запрещали. Потом у меня начались астматические приступы. Я задыхалась, а доктора уверяли, что астмы у меня нет. Изводила мужа: «А, может, у меня рак бронхов или легких?» «Ну, зайка, ты замечала, что ты начинаешь пыхтеть, когда понервничаешь или себя накрутишь?» – мягко увещевал меня Олег. А я злилась: что это он из меня психопатку делает?!
В 30 лет у меня начал прогрессировать варикоз. Вены на обеих ногах пошли шишечками от середины икры до бедра. Врачи предлагали операцию. Я перечитала кучу статей, облазила все форумы и «резаться» отказалась. Но стала панически бояться, что у меня оторвется тромб. Я каждые полгода делала УЗИ сосудов ног, убеждалась, что тромбов у меня нет. Но через день после обследования начинала думать: «Ну да. Вчера их не было, а сегодня могли появиться!» Теперь, когда я начинала задыхаться, я была уверена, что у меня пошел тромб, и я через 5 минут умру! Я принималась рыдать, дыхание перехватывало еще круче, а Олег и дочка Иришка бегали вокруг меня с каплями, ингаляторами и таблеткам.
Я бросила работу, потому что боялась, что по дороге у меня оторвется тромб или случится приступ астмы. Муж пытался отвлечь меня от моих болячек, но безуспешно. Господи, как он это выдержал? Замотанный муж, истеричная жена и заброшенный ребенок. И как Олежеку хватало на все сил? Прийти с работы, проверить уроки у Иринки, выслушать все мои жалобы, успокоить, сказать о любви… Как они выдерживали, дочка и Олег, мои слезы, ежедневные «умирания», обиды, если мне казалось, что они несерьезно относятся к моим болезням?
Когда мне было 34, умер мой отец. От рака. Стоит ли говорить, что у меня тут же «выросли» опухоли в разных местах? Почему-то больше всего я боялась за желудок и кишечник. Муж возил меня по врачам: мне делали многочисленные анализы, проводили обследования и ничего не находили. А я не верила! «Они ничего не понимают! – кричала я супругу. – Я знаю, что у меня онкология! А вся их диагностика – блеф!» Через год после того, как начался этот «раковый корпус», как называла это моя мама, Олег мне сказал: «Подумай, солнышко. Нашей дочке скоро 13. Она нуждается в твоей материнской поддержке, совете, любви, наконец!» Я обещала мужу взять себя в руки. Но не могла.
Как-то муж позвонил с работы и сказал, что приедет с другом – своим бывшим однокашником. Я собралась с силами, призвала на помощь домработницу. Мы приготовили хороший ужин, я приоделась, марафет навела.
Олег приехал с симпатичным мужчиной, который сразу расположил меня к себе. Он говорил за ужином, как важно уметь радоваться жизни, ведь мы такая красивая пара, мы любим друг друга, у нас прекрасная дочь! Какие же мы счастливые! Тут я почти расплакалась. Муж, извинившись, вышел покурить. А его друг Виктор начал расспрашивать меня, почему я так расстроилась?
Я ему и выложила все про свои смертельные хвори. Он убеждал, что надо гнать от себя все эти мысли, приводил кучу примеров, как люди сами себе надумывали болезни. А потом сообщил, что он, по счастливому совпадению, психотерапевт. Сказал, что у меня нозофобия – боязнь серьезных заболеваний и приписывание их себе. Сказал, что готов провести несколько лечебных сеансов бесплатно! «Вы здоровы, – сказал Виктор, доверительно взяв меня за руку. – Но я просто очень хочу снова увидеть вас. Верю, что наши встречи пойдут вам на пользу! Не подумайте только ничего плохого – я не отбиваю жен у друзей!» И расхохотался. Странно, но у меня совершенно не возникло никаких левых мыслей.
Когда Виктор уехал, я рассказала о нашем разговоре мужу. «Солнышко, это же шанс! – воскликнул Олег. – Даже не задумывайся! Витька хороший специалист. Уж вреда тебе точно не будет!» Наши встречи с Виктором продолжались 3 месяца.
Точнее назвать их сеансами. Он тихонько вывернул меня наизнанку. Я рассказала ему, как мама заставляла меня в детстве мыть руки, пугая страшными болезнями. Рассказала о пневмании в 25 лет… И о том, как люблю дочь и мужа. И о том, как не хочу умирать. «Так не умирайте! Не хотите – и не умрете! И даже болеть не будете!» – говорил Виктор, и я ему верила. Он говорил так убедительно и о многом, он вселял в меня надежду и веру в свои силы. Я возвращалась после встреч с ним окрыленная. Странно, что Олег был спокоен, даже признаков ревности не было! Иногда он сам отвозил меня к Виктору, часто встречал.
«Мой доктор» – так я называла друга мужа – предлагал мне немало практик для избавления от моей нозофобии. Одно упражнение мне особенно понравилось. Я надела на руку резиночку – не тугую, чтобы не сдавливала кисть. Когда меня одолевали мысли о моих недугах, я оттягивала ее и отпускала, чтобы почувствовать легкую боль. После этого я говорила себе: «Стоп!» И переносилась мыслями на берег теплого моря, или в красивый осенний лес, или на вершину горы, откуда открывался захватывающий дух вид. И наслаждалась тем, как прекрасна жизнь. Первые недели три я дергала резинку по сто раз на дню. Потом все реже. А через два месяца забыла о ней. Прошли приступы удушья. Тромбы перестали пугать.
Еще через месяц я забыла и об онкологии. Я стала счастливым, здоровым человеком! Даже про то, что пора делать флюорографию, мне напомнил муж! Я не вспомнила о ней! И только через 5 лет я узнала, что мой доктор – вовсе не однокашник моего мужа. Он – известный психотерапевт в нашем городе, которого мой Олег уговорил тогда приехать к нам под видом товарища. А уж, сколько денег на это Олежка угрохал, я могу только догадываться. Моя любовь к мужу, умноженная на благодарность и восхищение его тактом, деликатностью и мудростью – это ни с чем не сравнимое чувство!
• Комментарий психолога
Нозофобией (ее часто называют ипохондрией, хоть это не совсем верно) страдает около 12% людей. Они могут действительно надумать себе реальную болезнь. Ведь нозофобы контролируют якобы больные органы с заботой и страхом. А от этого нарушается их автономное функционирование. Если вы регулярно проходите обследования – это норма. Но если вы, несмотря на хорошие результаты этих обследований, не верите врачам, продолжаете культивировать свое убеждение, что вы смертельно больны, – это повод обратиться к психологу или психотерапевту. Люди с такой фобией руководствуются ложными установками: «Человек должен себя всегда хорошо чувствовать. Любой симптом – признак серьезного заболевания. Врачи часто ставят неправильные диагнозы». Вместо этого говорите себе: «Разные части тела иногда могут болеть. Это не значит, что у меня что-то серьезное. Современная диагностика позволяет выявить болезнь в 99% случаев, и я ей доверяю». Живите с верой в лучшее, а не со страхом худшего.
