Как бы ни выпячивала женщина свои профессиональные успехи, собственную независимость и одаренных, красивых детей, без любимого или просто правильного мужчины рядом ее счастье невозможно. Считаете меня консервативной, застрявшей в устаревших, даже домостроевских понятиях? Пусть так. Но это мое личное мнение, и отказываться от него я не собираюсь. Ведь выстрадала его всей своей жизнью. Меня зовут Вита. Виталина — странное имя. Особенно при моей девичьей фамилии Заваляйкина. Работала в разных областях человеческого существования. Даже охранником в супермаркете и воспитательницей в детском садике. Сегодня я инструктор по йоге в престижном спортивном клубе. В свои сорок с крошечным хвостиком без труда сажусь на шпагат и в позу лотоса. На зарплату не жалуюсь, хотя денег много не бывает. У меня прекрасный муж Иваныч, в смысле, Афанасий Иваныч, четверить века отработавший водителем на «Скорой помощи». Сейчас он отчасти мой коллега: работает в частной «качалке», учит народ тяжелой атлетике. И тоже в прекрасной форме: играет пудовыми гирями и не дай бог пьяному хаму встать у него на пути или не проследить за своим языком. А ведь ему под шестьдесят.
— Виталик, — это он так меня называет, — ну скоро будет готов кролик? Или ты его отпустила на волю в леса?
— Иваныч, обжора, кролик спит в духовке и видит встречу с тобой. Она случится через пятнадцать минут. Духовке не прикажешь. Любые диеты он отвергает. Но на его здоровье это удивительным образом не сказывается. И я этому очень рада.
Еще у меня есть дочка Радислава. Она замужем, и хотя живет недалеко, видимся мы редко. Что ж у нее своя жизнь, у меня своя. Родила ее в восемнадцать и первый раз замуж вышла уже «с прицепом». Но это совсем другая история. Главное, сегодня я счастлива. Чего и другим желаю.
— Виталик, давай на выходные в Углич смотаемся — мы там еще не были!
— Иваныч, я в выходные работаю. Может, ты один?
— С ума сошла? Я тебя щас в такую позу лотоса посажу, мало не покажется. Подождем немного. К тому же меня и самого могут на службу дернуть.
У моего мужа со мной тоже не первый брак. Впервые он женился в двадцать лет, как в народе говорят, «по залету». Родился сын Пашка. Развелся через три года, больше не выдержал. Затем был брак с какой-то красавицей-армянкой, чуть более долговечный, но все равно распался. Ну а потом я нарисовалась. А у моего первого мужа Сережи в свое время, что называется, потекла крыша. Стал всякие нехорошие, с моей точки зрения, книги читать, с какими-то мутными людьми в Сети переписываться. Даже в психушке немного полежал, а потом собрал все семейные сбережения и уехал без следа. Говорили, куда-то в сибирскую глушь — не то в общину, не то в секту. Больше я его не видела и не слышала.
«Что, Виталик, твой старец Виссарион не объявлялся?» — ерничал первое время Иваныч, но быстро понял, что мне это неприятно, и перестал.
Его чадо, Павел Афанасьевич, тоже не подарок, как я вскоре поняла. Парень он неглупый, но уж больно безалаберный. Что называется, без царя в голове. Учился на юридическом — бросил. В каком-то бизнес-колледже — выперли за неуплату. Женился. Так это почти анекдот. Жили вместе два года, наконец, расписались, но уже на следующий, после свадебной вечеринки, день разбежались, а вскоре и развелись. Это выше моего понимания. И с работой у него не ладится. Кем только не был — и уборщиком в банке, и риэлтором, и крупье в казино. Даже электромонтером — отовсюду либо сам уходил, либо увольняли за прогулы. Куда-то в дальние страны уезжал, но и оттуда возвращался в скорости. Встречались мы с ним нечасто. В основном на даче Иваныча — Паша приезжал туда практически каждый раз с новой дамой. Общались нормально, но, в принципе, ни о чем. Да я о своем «пасынке» много и не думала — в конце концов, он и младше меня ненамного. Своя голова должна быть. Иваныч тоже так считает: «Вырос он из детских штанишек — должен сам о себе заботиться. Пора уже».
Раньше у меня было много друзей и подруг. С годами их количество уменьшилось. Нет, мы не ссорились — просто у всех своя жизнь. С кем-то вообще перестали общаться, с кем-то свели общение к дежурным звонкам. Я чаще вижу, если честно, друзей моего мужа. Но одна старая подруга у меня все же осталась — Зоя Ковтун. Она младше меня почти на десять лет, но это никогда не было препятствием для нашей крепкой женской дружбы. Красавица, умница, не бедствует, но личная жизнь у нее как-то не складывалась. Говоря простым языком, мужики ей фатально попадались «не те».
— Зой, ну как у тебя с Максимом (Жорой, Василием, Вахтангом и т.д.)?
— Ох, Витка, он оказался подонком (сволотой, альфонсом, идиотом и т.д.)
И сколько раз я подобное слышала! Пыталась ей кого-то сосватать — тот же результат. Обращалась к мужу, может, кто-то из его друзей составит ней пару? А он мне:
— Нет у меня таких друзей и знакомых. К тому же союзы по знакомству редко заканчиваются чем-то хорошим. Не переживай, ей еще повезет — завидовать будешь.
— Дурак ты, Иваныч! Чему завидовать-то?
Ну, вот так у подруги — ни света, ни проблеска. Советовала ей объявление дать. А она ни в какую: «Это уже будет полное падение». Но тут вдруг ситуация начала меняться. Зойка сначала куда-то пропала, а потом позвонила и начала говорить счастливым голосом:
— Витка, знаешь, у меня новая большая любовь!
— Угу, — это мы уже слышали, — и кто он?
— Моряк.
Моряк? Давненько у нее не было людей героических профессий. Я приготовилась слушать ее историю.
Она живет возле военно-морского госпиталя. Даже улица у нее называется Госпитальная. И однажды увидела прекрасного незнакомца, ловящего такси. Судя по всему, сердце ее екнуло, и Зоя остановилась. Завязался разговор, дальше — больше.
— И как его зовут?
— Савелий.
Уже интересно. Такое имечко вполне может очаровать. К этому и внешность соответствующая должна быть.
— Зой, а как, говоришь, он выглядит?
— Знаешь, он такой… ну прямо Хемингуэй. В свитере из грубой шерсти, с бородкой небольшой и трубкой. Настоящий капитан. Хотя совсем молодой еще. Чуть старше меня, наверное.
— Ты и возраста его не знаешь? Он у тебя что, военный?
— Нет, гражданский. Капитан дальнего плавания. Он говорил, где служит, но я так толком и не поняла, что за флот.
— А почему он не в плавании?
— Говорю же: на реабилитации. Контузия. На судне произошла внештатная ситуация, ему еще повезло — некоторые члены команды до сих пор в госпитале. Хорошо, без жертв обошлось. Он как раз из госпиталя и шел. А знаешь, Витка, Савелий такой хороший! У меня такого никогда не было. Ой, кажется, он звонит — все, пока. Наберу позже! Да, похоже, теряю подругу. Почти перестала мне звонить. А если и звонит, то все разговоры про своего Савелия.
Ну да ладно. Главное, чтобы у нее все было хорошо. Неужели это случилось? Наконец-то! Дай-то Бог. Я и с мужем не могла не поделиться:
— Иваныч, а Зойка Ковтун вроде мужика нормального нашла!
— Ух, ты! Неужели? Будем надеяться на лучшее. Бизнесмен?
— Да нет. Капитан. Молодой. Гражданский. Вроде немного нездоров…
— Это ерунда. На капитанах все как на собаках заживает. Поверь мне, я-то знаю. Все-таки есть на свете справедливость. А почему она его от народа скрывает? Не показывает? Надо бы. Мы же близкие люди.
Я тоже об этом думала, но Зойка упорно не желала предъявлять свою новую страсть ближнему кругу. И звонила все реже.
Но вот неожиданно раздался звонок:
— Витка, можешь говорить? У меня тут такое…
— Что опять случилось? Капитан уплыл?
— Сама толком не пойму. Но мне кажется, Савелий что-то от меня скрывает. Он намекал, что в той внештатной ситуации, когда получил контузию, выступает одним из подозреваемых. Вроде, по его вине все случилось.
— Уголовное дело?
— Нет пока, во всяком случае, служебное расследование. Но дело не в этом — он себя очень странно ведет. Мелочи вроде, но я замечаю. Я спросила у него как-то про Баб-Эль-Мандебский пролив, не знаю, что на меня нашло, так Савелий сказал, что пару раз бывал там, в Атлантическом океане. А у меня в школе по географии пятерка была, точно помню, что он разделяет Африку и Азию, и море там Аравийское. Не может моряк, тем более капитан, не знать таких вещей.
— А вдруг это последствия контузии?
— Все возможно. Но почему он в военном госпитале лечится, если гражданский? Почему сигареты курит втихаря, хотя вроде бы трубку изо рта не вынимает? А трубка его — такая ароматная, я прямо влюбилась в этот запах, колдовской просто…
— В запах влюбилась? Ну-ну. Извини, за бестактный вопрос: а как у него в материальном плане?
— Сейчас не очень. Он же на больничном. В его ситуации по каким-то там морским правилам размер выплат сильно сократили. А все свои сбережения он отдал в виде взятки офицеру, который возглавляет расследование. Вот они нелюди — мучают больного человека! Но не это самое главное: я ему тут подарок решила сделать на День Ангела, у Савелия именины 30 июня. И нашим отношениям как раз три месяца.
Вот романтичная натура. Хотя звучит хорошо.
— Так что произошло?
— Что-что… Поехали на пароходике по Москве-реке, а ему плохо стало. Говорит — отравление, а я думаю — морская болезнь. Отсюда вопрос, какой же он моряк? Витка, я боюсь. Что мне делать, скажи?
Ну что тебе сказать, родная… Не знаю даже. Что время покажет? Так ей и сказала.
У меня, впрочем, вскоре свои проблемы появились. Моя дочка Рада тут заявила, что беременна. Здорово, конечно, но представить себя бабушкой — это нечто. Да и муж ее, Рустэм, мне, если честно, не очень по душе. Короче, надо готовиться к новой жизни. А тут еще Иваныч огорошил:
— Виталик, я решил уйти в виртуальное пространство. За ним будущее. Сколько можно оболтусов учить гири тягать? Думаю, у меня получится. Опыт небольшой уже есть.
—Иваныч, не дури. Дедом скоро будешь, а в голове тараканы. Вот народ колбасит! Просто обострение какое-то. А тут и Зойка снова проявилась. Позвонила среди ночи:
— Не разбудила? — хороший вопрос, сколько раз думала выключать мобильник перед сном, — слушай, ты не забыла, что у меня завтра день рождения? Мы с Саввой решили вдвоем справить, но потом я подумала: а приходите и вы с Иванычем. Вроде как сюрприз будет. Придете?
— Нужно было ради этого среди ночи звонить? Я все помню. Думаю, придем.
Во дает. Сюрприз! Это надо такое придумать! Но сходить нужно, дело хорошее. И очень хочется на Савелия этого взглянуть. Но вот Иваныч неожиданно отказался. Категорически. Типа, дела у него.
Ну вот. Приехали. А вдруг этот капитан буйный после контузии? Но куда мне деваться? Добралась до ресторана, нашла его не без труда. У входа почувствовала сильный, хотя и не без приятности, аромат трубочного табака. На месте для курения стояла Оля, а рядом невысокий, но статный мужчина. С шикарной ретро-трубкой,
И со шкиперской бородкой, собственной. Лицо его, даже в полумраке вечера, показалось мне знакомым.
— Витка, привет, родная, — томно сказала моя подруга, — а Иваныч где?
— Привет! Не смог, к сожалению, у него срочные дела. Познакомишь нас?
— С удовольствием. Это Савелий. Можно просто Сава. А это Виталина.
«Так мы знакомы», — этих слов я, конечно, не произнесла! Передо мной стоял Павел, сын моего мужа. Он, конечно, очень изменился: осанка, свитер просоленного морского волка, даже фуражка с каким-то нереальным гербом. И абсолютно кинематографическая трубка. Трагедия или фарс? Что ж такое творится!
— Очень приятно, много о вас наслышан.
— Спасибо, я тоже много наслышана. Что-то прохладно — пойдемте в помещение?
— Савелий, вы что пьете? — мы сели за столик, уставленный вкусностями. — Я бы выпила красного вина. С водой.
— Савлик вообще не пьет, — кокетливо заявила Оля.
— Достойно уважения! — честно говоря, я не поверила, но он, и правда, налегал только на «Боржоми». Но манты уминал с аппетитом. А потом подруга извинилась и вышла, мы остались одни.
— Павел, давно ты стал мичманом?
— Не мичманом, а капитаном. Извините, Виталина, так было нужно.
— Нет, ты объясни, зачем?
— Да так вот… родилась идея. Но ты не думай; у нас все хорошо. Я счастлив, и Зойка тоже. А вообще это папина затея была. Мы все рассчитали, встречу нашу в том числе. Я же и в театре работал, вы, вроде, знаете.
— А сейчас? На что живете? Капитаны, насколько мне известно, получают прилично. Альфонсируешь? Или еще что?
— Врать не буду, с деньгами пока туго. Но сейчас я устроился на работу. На следующей неделе выхожу. Вахтером, в элитный дом. Я же после контузии. Потом что получше найду. Мы хотим быть вместе — думаю, Зоя все поймет. У нее, как мне кажется, вообще нормального мужика до меня не было.
Это ты-то нормальный? Ох, куда мы катимся. Ну а с Иванычем будет отдельный разговор. Но тут вернулась Зоя:
— Ну как? Не скучали? Поди, сплетничали — про меня!
— Почти угадала. Давайте выпьем за счастье. И я пойду — домой пора. Савл, было очень приятно познакомиться…
Что было потом? Тяжелый и жесткий разговор с Иванычем.
— Ну, зачем ты это все придумал? Это же не игрушки — живые люди. Близкие нам люди.
— Ты не кипятись: подумай своей головой. Кому от этого хуже? Этим двум влюбленным? Или, может быть, нам? Они же счастливы. Да ты только посмотри на свою подругу, как у нее глаза горят!
— Но здесь столько лжи! Что будет, когда Зоя узнает, что ее табачный капитан — просто ряженый?
— Виталик, поверь: никому не будет плохо. Да, изначально был элемент авантюры. Но ситуация вышла из-под контроля, извини за пафос, случилась любовь. Обоюдная. Ну, или очень-очень-очень сильная симпатия. Я вот на Павлика смотрю и вижу, как он изменился. Расцвел весь, работу нашел, а из вредных привычек у него только пристрастие к табаку и осталось. Все будет хорошо! Путь к новой жизни редко бывает прямым. Да ты ведь по себе знаешь.
Это точно, знаю. Что мне было ему ответить? Я и сама начала верить его словам.
Вранье… может, это и вправду не слишком страшный грех, а вынужденный технический прием, особенно если он делает людей счастливыми? Или мы просто сами себя успокаиваем? Но, как говорится, надежда — мой компас земной.
