Фото: CC0/Free-Photos
Обстоятельства сложились так, что я уехала работать в Америку. За компанию с подругой. Сначала мы устроились нянями. Мне досталось присматривать за двумя сорванцами — шести и восьми лет. А Оксана устроилась в интеллигентную семью, где росла хорошенькая четырехлетняя Бет.
Конечно, подруге больше повезло с работой. — Хорошо тебе, — с завистью говорила я. — Спокойная милая девочка, не то, что эти хулиганы…
— Ну, кто ж знал, что так получится, — сочувственно отзывалась Оксана. — Наперед не угадаешь, к кому попадешь. Мальчишки, мои подопечные, и не собирались меня слушаться. Как только родители уезжали на работу, Тим и Сэм становились неуправляемыми: с воинственными криками они носились по всему дому, отказывались ехать со мной в школу, а ведь я обязана была доставить их туда. Мальчишки с трудом соглашались влезть в машину, приходилось их подкупать и умасливать: покупать то комиксы, строго запрещенные родителями, то шоколадные батончики.
— Устаю как грузчик, — жаловалась я подруге, — а денег все равно не хватает.
— Ничего, немного привыкнешь, станет легче, — успокаивала она меня, — тогда можно будет еще подработку найти…
— Еще? — ужасалась я.
Мне даже подумать было страшно о том, что можно работать еще больше: дети забирали все мои силы, вытягивали энергию, словно вампиры. К вечеру, когда с работы возвращались их родители, Тим и Сэм становились образцово-показательными детишками.
— Как прошел день? — интересовался их отец.
— В двенадцать мы с Сэмом забрали Тима из школы, — отчитывалась я.
— Не в двенадцать, а в половине первого… — замечал Тим. — Мне пришлось полчаса ждать на холодном ветру.
Хозяин хмурил брови, а я пыталась объяснить, что задержка произошла из-за Сэма: он никак не хотел надевать куртку, удирал от меня, и мне пришлось бегать за ним по всему дому.
Словом, я уже подумывала увольняться и возвращаться домой. Но Оксана меня отговорила.
— Доработай хотя бы до конца срока контракта, — рассудительно посоветовала она. — Иначе лишишься, части денег, там же все это оговорено. Сколько осталось? Четыре месяца? Ну, потерпи, Ася. Поменьше ублажай этих бандитов, построже себя с ними веди, тогда будут слушаться.
Я пробовала обращаться с мальчишками построже, но они тут же начинали жаловаться родителям, что я их бью и оскорбляю. Словом, я находилась в постоянном стрессе. А тут еще понадобились деньги: брат написал из родного городка, что за долги могут забрать родительскую квартиру. Там была сложная ситуация. Я знала, что у нас невозможно найти нормальную работу, заработанного родителями и братом едва хватает на пропитание. Поэтому я моментально отослала все, что успела скопить, на родину. Теперь и впрямь нужно было срочно искать дополнительные источники дохода, и я согласилась на предложение Оксанкиной знакомой подрабатывать по вечерам официанткой в кафе. Конечно, стало намного тяжелее.
Освобождаясь к четырем часам дня из «плена» Сэма и Тима, я теперь не падала от усталости как подкошенная на свою постель, а успевала только принять душ и быстро переодеться — к пяти нужно было начинать работу в кафе. И там тоже хватало из-за чего понервничать — капризные клиенты часто жаловались, а за каждую жалобу хозяин штрафовал.
И вообще, сахарной эту работу назвать было сложно.
— Ну почему он опять придирается ко мне? — я чуть не плакала.
— Вот, закури и успокойся, — мулатка Джулия протянула мне зажженную сигарету. — Такой уж у нас хозяин. Его кафе — ему решать, за что штрафовать персонал. Не расстраивайся так…
— Я не курю, спасибо, — всхлипнула я. — Лучше водички выпью. И надо снова бежать в зал, а то он заметит, что нас нет.
— Иди, — кивнула Джулия, — я сейчас.
Система штрафов у хозяина была жесткой. Он мог снизить заработок за любую мелочь: если
официантка, например, позволяла себе сделать пятиминутный перерыв во время работы, чтобы выпить чашечку кофе и передохнуть, или если кто-то из нас забывал улыбнуться клиенту, а тот жаловался на недостаточно приветливое обслуживание.
— Мое кафе называется «Улыбка»! — внушал нам хозяин. — И вы все — все как один! — должны просто цвести улыбками, понятно? Иначе…
И он угрожающе хмурился. Я уже знала, что такое «иначе»: в первую же неделю я лишилась почти половины своего заработка. Деньги ушли на штрафы. А как прикажете улыбаться с пяти вечера до двух часов ночи, если ноги подкашиваются
от усталости, голова кружится, а в глазах темно? Да еще желудок урчит, потому что поесть толком некогда… Впрочем, я не жаловалась. Все ребята и девушки, работающие там официантами, находились в таком же положении, как и я.
В тот вечер мне было особенно тяжело. Сначала Тим опоздал в школу и обвинил в этом меня: я вела машину, как обычно, но вдруг передо мной возник полицейский, и пришлось долго с ним объясняться — его что-то не устроило в моих документах. Потом Сэм упал с дерева, на которое ему строго-настрого запрещалось лазить. Ничего серьезного, насколько я могла судить, не произошло, только легкий ушиб и две-три ссадины, но приехавшие хозяева долго отчитывали меня за то, что я не уследила за их сыновьями. Все мои попытки объясниться пресекались, меня не хотели даже слушать. Расстроенная и заплаканная, я отправилась в кафе, у меня не осталось времени даже на душ. Ноги гудели, руки дрожали.
Два раза я пролила заказанный кофе, меня отчитал хозяин, и к восьми часам вечера я чувствовала себя на пределе.
— Ася, за твоим столиком клиент, беги скорее, он, кажется, торопится, смотрит на часы, — позвала меня Джулия, сочувственно потрепав по плечу. — Только улыбнись…
Я с трудом надела на лицо дежурную улыбку, подхватила поднос с заказом и танцующей легкой походкой направилась к восьмому столику. Молодой мужчина, сидевший за ним в одиночестве, поднял на меня глаза. Кажется, он и в самом деле торопился. Пока я ставила на стол заказ, он дважды взглянул на часы, оттянув рукав пиджака. Это почему-то довело меня до крайней степени раздражения, и я, не удержавшись, буркнула, не переставая улыбаться:
— Чтоб ты подавился!
Парень внимательно посмотрел на меня, чуть улыбнулся и ответил на чистом русском языке:
— Спасибо.
Не могу передать, что со мной произошло. Вся кровь прилила к лицу. Ну почему я такая невезучая? Единственный раз не сдержалась, нахамила — по-русски, чтобы клиент не понял, — а клиент оказался русским! Все, теперь меня точно уволят.
— Извините, — пролепетала я, чувствуя, что вот-вот упаду в обморок. — Пожалуйста, извините… Я не хотела.
— Пожалуйста, — парень слегка пожал плечами, но оставался серьезным.
Обиделся все-таки, решила я. Или просто чем-то сильно озабочен? Вот, опять на часы смотрит… Еще раз, пробормотав извинения, я проскользнула с пустым подносом на кухню, а оттуда — в кладовку, забилась за мешки с овощами и дала, наконец, волю слезам.
— Ну, тихо, тихо, — ко мне незаметно подкралась Джулия и принялась осторожно гладить по плечу. — Что еще случилось? У тебя конфликт с тем клиентом, да?
— Я ему нахамила, — всхлипывая, прошептала я. — Не выдержала, понимаешь? Тяжелый день…
В нескольких словах я рассказала Джулии, каково мне сегодня пришлось. Она слушала, не перебивая, только вздыхала и продолжала гладить мое плечо.
— Трудно, да, я понимаю, — проговорила она, когда я замолчала. — Но что делать. Всем нелегко, Ася. Мне обещали место в хорошем ресторане месяца через два. Хочешь, я и тебя попробую туда устроить? Там такого нет, как здесь, ни штрафов, ни беготни такой. Нормальная зарплата.
— Хочу, конечно, — всхлипнула я и благодарно посмотрела на нее. — А сейчас-то мне что делать, Джулия? Выгляни в зал — он еще там?
Джулия осторожно приоткрыла дверь и кивнула.
— Сидит. Кажется, кого-то ждет.
— А может он ждет хозяина? Хочет пожаловаться? Ой, Джулия! Если меня снова оштрафуют, я просто не знаю, что буду делать! Мне обязательно нужно отправить родителям деньги на этой неделе!
— Если оштрафуют, я тебе немного одолжу, — решительно сказала Джулия. — А сейчас посиди здесь, не высовывайся. Я сама к нему подойду, узнаю, не хочет ли он еще что-то заказать.
Она поправила волосы, одернула блузку, ослепительно улыбнулась и направилась в зал. А я с замиранием сердца осталась ждать. Джулия вернулась через пять минут и шумно выдохнула:
— Уф, не волнуйся. Все хорошо. Жаловаться он, кажется, не собирается. Попросил еще чашку кофе и, по-моему, собирается уходить.
— Слава богу! — вырвалось у меня. Дождавшись, пока клиент допьет кофе и рассчитается, я потихоньку выглянула в зал. Кажется, ушел… Пора было выходить, а то увидят, что я не работаю, отсиживаюсь в кладовке, и снова накажут.
Улыбаясь, я вышла в зал и направилась к крайнему столику — надо было отнести меню только что пришедшей паре. Разворачиваясь, чтобы вернуться, я чуть не столкнулась с каким-то парнем, а приглядевшись, поняла: это он! Тот самый русский, которому я нахамила.
— Простите, — я из последних сил взяла себя в руки и постаралась улыбнуться. — Кажется, мы с вами сегодня обречены на столкновения, а?
Незамысловатой шуткой я попыталась сгладить ситуацию. Парень спокойно посмотрел на меня и негромко произнес:
— Это вы меня простите. Сам виноват — попал под горячую руку. Я вас ждал, вообще-то.
У меня упало сердце. Он меня ждал… Зачем? Чтобы нажаловаться все-таки? Парень между тем продолжал:
— Мне показалось, вы очень расстроены чем-то. И я еще заставил вас понервничать… Нет, в самом деле, не для того же я встретил на краю земли русскую девушку, чтобы доставить ей неприятности?
Он улыбнулся. Видно было, что он не привык это делать, тем удивительнее была эта улыбка, разом осветившая все его лицо, а особенно внимательные серые глаза.
— Меня зовут Костя. А вас?
— Ася, — нерешительно выговорила я и пугливо оглянулась. — Вы знаете, если меня заметят разговаривающей с вами, у меня снова будут неприятности.
— Понял, — кивнул он. — Ася, во сколько заканчивается ваша работа?
Я посмотрела на часы:
— Еще сорок минут.
— Тогда я подожду вас. Можно мне еще чашечку кофе? А то я засну.
Кивнув и радостно улыбаясь на этот раз не дежурной улыбкой, — я быстро принесла ему кофе и занялась новыми клиентами.
Время пролетело быстро, и через сорок минут, едва успев переодеться и бросить Джулии «Пока!», я подошла к Косте.
— Ну что, вы меня простили? — он снова улыбнулся своей неподражаемой улыбкой.
Я кивнула и плотнее запахнула куртку — ощутимо похолодало.
— Тогда пойдемте куда-нибудь, где вы сможете отдохнуть и расслабиться, — предложил он. — Я понимаю, вы очень устали. Но посидеть со мной, поговорить хоть немножко сможете? Не хочется отпускать вас так быстро…
— Так сильно соскучились по русской речи? — прищурилась я.
— И соскучился. И вы мне понравились, — признался он. Куда-то улетучилась вся усталость, и, чтобы спрятать свою улыбку, я уткнулась носом в его плечо.
Мы посидели немного в маленьком ресторанчике, и Костя проводил меня домой, назначив свидание на завтра. Так мы начали встречаться. И скоро я почувствовала себя Золушкой из сказки. Выяснилось, что Костя работает заместителем генерального директора крупной фирмы.
— А почему ты даже не попробовала устроиться по специальности? — недоумевающе спросил Костя, когда узнал, что я веб-дизайнер.
— Даже не знаю, — вздохнула я. — Разве здесь можно попасть на хорошую работу вот так запросто? Оксана сказала, что для начала нужно поработать на неквалифицированных позициях вроде няни или официантки.
— Надо было не Оксану слушать, а обратиться к опытным людям, — сказал Костя и сжал мою руку. — Ну, ничего, завтра еще поработаешь, а послезавтра придешь к нам на собеседование.
— А документы… — пискнула я.
— Главное, что ты умеешь, а не какие бумажки у тебя есть, — прервал Костя и ласково добавил: — Не волнуйся. Все будет хорошо.
И, правда: на собеседовании мне предложили придумать макет сайта, задали несколько вопросов, посмотрели, как я работаю с программами, и уже через пару часов приняли. Я не могла оправиться от изумления: вот так просто? И теперь мне не нужно бегать с грязной посудой и вытирать сопливые носы капризных, избалованных Тима и Сэма?
Костя подарил “мне новую жизнь. Я не только быстро выплатила все родительские долги, но и сама смогла переехать в квартиру получше. А главное — у меня теперь есть Костя. И еще я занимаюсь любимым делом, которое хорошо знаю и делаю с удовольствием. Далеко в будущее я не заглядываю. Но верю, что все будет хорошо.
